25 ноября 1890 года на заседании австрийского парламента. Галичане-депутаты Романчук и Вахнянин публично озвучили этноним «украинец». Объявили всему свету — жители Галиции являются «украинцами», ничего общего не имеют с русскими. Зал рукоплескал…
А незадолго до этого, словно по написанным сегодня ЦРУ методичкам:
Борщ забурлил.
В конце XIX века в русинских землях австрийской Галиции вовсю кипела работа по грубому насаждению «украинности». Появилась многочисленная литература на новом, неведомом до того языке: фонетическом. Придуманном националистом Пантелеймоном Кулешом. То, что приходилось читать грамотным русинам, разительно контрастировало с западным киевским говором и тем более — харьковскими наречиями Малороссии.
Усиленно тиражировались на этом птичьем языке книжки и брошюры поляка Франтишека Духиньского. С очень революционными историческими идеями: русские — это не славяне, а потомки азиатских кочевников, лопочущие на искаженном церковнославянском языке. Этнографы и академическая публика была в ужасе: патриотично одаренная молодежь Львова стала щеголять в нарядах «запорожских казаков», которые оказывались «ливреей панских лакеев (гайдуков и казачков)».
Очень быстро прижали к ногтю политических оппонентов «украинофилов» — «русофилов», ориентированных на культурное единство с русским народом. Их стали бросать в тюрьмы, более-менее известных просто высылать из Австрии. Публичные общества, школы и типографии закрывали, если они отказывались переходить на «кулешовский суржик». Остановился выпуск газет, журналов, брошюр, учебников, литературы на русинском языке. В Россию бежали от преследований лучшие представители интеллигенции Галиции: Яков Головацкий, Адольф Добрянский (дед художника Грабаря), Иван Наумович.
Информационная атака.
Печатали многочисленные рассуждения неизвестных никому чехов, словаков, болгар, сербов, хорватов, полу-поляков… с обязательным выводом: настоящие славяне знать не знают русского народа, отказывают ему в кровном родстве. Технологический посыл понятен. Германия, Австрия, Венгрия упорно сближались в преддверии военного Союза, в глазах общества нужно было представить Россию восточной деспотией. Не континентальной приличной державой. Всё крутилось вокруг автократии «татарских ханов и византийцев».
амо собой, целые полосы отводились под глубокую аналитику (из австрийского Генштаба). Там цифрами доказывалось:
Ничего не напоминает?русские слабы экономически, смешны военно-политически, их раздирают внутренние противоречия. Цари беснуются в невежестве, злобно давят инакомыслие, топчут культуры «порабощенных народов», тысячами бросают в казематы и каторги своих интеллектуалов и «просвещенных европейцев». Мало того, составляют каждый день планы, чтобы распространить деспотию по всем сопредельным государствам.
Образ «русских варваров» был незатейлив, обвешан ярлыками, как барбоска блохами. Не нуждался в критическом осмыслении. Под каждой заметкой пестрели многочисленные «письма соотечественников» со всего света, горячо желавшие «украинцам» Галиции счастья, процветания, рисуя образ сильной и могущественной земли. Которая выжила многие века благодаря «собственной политической культуре и длительным опытом государственности». Занавес…