Любимые строки.

[Зюк]

Влaдислaв Xoдaсевич

Дома

От скуки скромно вывожу крючочки
По гладкой, белой, по пустой бумаге:
Круги, штрихи, потом черчу зигзаги,
Потом идут рифмованные строчки...

Пишу стихи. Они слегка унылы.
Едва кольнув, слова покорно меркнут,
И, может быть, уже навек отвергнут
Жестокий взгляд, когда-то сердцу милый?

А если снова, под густой вуалью,
Она придет и в двери постучится,
Как сладко будет спящим притвориться
И мирных дней не уязвить печалью!

Она у двери постоит немного,
Нетерпеливо прозвенит браслетом,
Потом уйдет. И что сказать об этом?
Продлятся дни, безбольно и нестрого.

Стихи, давно забытые,— исправлю,
Все дни часами равными размерю,
И никакой надежде не поверю,
И никакого бога не прославлю.

[Зюк]

Леoпoльд Эпштейн

Пять женщин я люблю oднoвременнo.
Oдну - гaлaнтнo преклoнив кoленo,
Втoрую - стрaстнo, третью - глубoкo.
Четвертую - всей нежнoстью, всей бoлью,
Всей тяжестью, всей съеденнoю сoлью.

A с пятoй мне спoкoйнo и легкo.


Пять женщин для меня, кaк пять знaмений.
Oднa из ниx - прoзренье, музa, гений.
Втoрaя мне - чтo кoшке мoлoкo.
У третьей смысл - деревья, небa, мoре,
Четвертaя - кaк жизнь, без aллегoрий.

A с пятoй мне спoкoйнo и легкo.

[Мишка Квакин]

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.

[Виктор K.]

Евгений Евтушенко
ДАЙ БОГ!
Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.

Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.

Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!

Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.
1990

[Виктор K.]

Александр Дольский
песня посвящена А. И. Райкину

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда, достигнув совершенства,
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

Когда войдешь два раза в реку,
на дне останешся сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.

[Зюк]

Миxaил Щербaкoв

После холодности безбрежной,
безнадежной, из года в год,
после медленной этой казни,
затяжной, как болезнь, как песнь,
ты, Бог весть для какой причуды,
глаз и рук своих ад и мед
вдруг распахиваешь навстречу
мне, забывшему, кто я есмь.

И молчу я, дыша едва.
Сердце вспыхивает и гаснет.
Слух не внемлет. Ни рук, ни глаз нет.
Гортань мертва.

Так, быть может, иной пернатый
с юных дней в стенах четырех,
позабыв назначенье крыльев,
долгий срок живет взаперти,
и, когда он уже не птица,
кто-нибудь - невзначай, врасплох -
открывает ему просторы:
что, мол, делать с тобой! Лети.

Но ведь это - янтарь, слюда,
безделушка ручной работы.
Уж какие ему полеты!
Беда, беда...

А представь-ка себе, что узник,
не найдя на окне замка,
от внезапности ошалеет
и шагнет, ошалев, в окно -
потому что, увидев небо
без малейшего огонька,
возомнит, что оно - в алмазах.
А такое не всем дано.

Только гений он или бахвал -
мягче камни внизу не станут.
Обманулся или обманут -
равно пропал.

Берегись выпускать на волю
сумасброда, слепца, певца.
Берегись, он весьма опасен,
ибо с бездной путает высь.
Если ж выпустишь, то немедля
сожаленье сотри с лица,
задави в себе состраданье
и тогда уж - не берегись.

Можешь с легкой душой смотреть,
как он, падая, улыбнется:
что, мол, делать с тобой! Придется
и впрямь лететь...

[Зюк]

Булат Окуджава

ПОЛНОЧНЫЙ ТРОЛЛЕЙБУС

Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.

Полночный троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры - матросы твои -
приходят
на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчаньи,
в молчаньи.

Полночный троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.

[Зюк]

Булат Окуджава

Мастер Гриша

В нашем доме, в нашем доме, в нашем доме -
благодать, благодать.
Все обиды до времени прячут.
Ничего, что удачи пока не видать -
Зря не плачу, зря не плачу.

Зря не плачу, зря не плачу -
для чего, для чего?
Мастер Гриша придет, рядом сядет.
Две больших, две надежных руки у него -
Все наладит, все наладит.

Все наладит, все наладит -
переждем, переждем.
На кого же надеяться, кроме?
День за днем разговоры идут все о нем
В нашем доме, в нашем доме.

В нашем доме, в нашем доме -
сквозняки, сквозняки.
Да под ветром корежится крыша...
Ну-ка, вынь из карманов свои кулаки,
Мастер Гриша, Мастер Гриша.

Мастер Гриша, Мастер Гриша.

[Зюк]

Булат Окуджава

Старый пиджак


Я много лет пиджак ношу,
Давно потертый и неновый.
И я зову к себе портного
И перешить пиджак прошу.

Я говорю ему, шутя:
"Перекроите все иначе.
Сулит мне новые удачи
Искусство кройки и шитья."

Я пошутил. А он пиджак
Серьезно так перешивает,
А сам-то все переживает,
Вдруг что не так - такой чудак.

Одна забота наяву
В его усердье молчаливом:
Чтобы я выглядел счастливым
В том пиджаке, пока живу.

Он представляет это так:
Едва я вновь пиджак примерю -
Опять в твою любовь поверю...
Как бы не так... Такой чудак.

Опять в твою любовь поверю...
Как бы не так... Такой чудак.

[Зюк]

Булат Окуджава

За что ж вы Ваньку-то Морозова?
Ведь он ни в чем не виноват.
Она сама его морочила,
а он ни в чем не виноват.

Он в старый цирк ходил на площади
и там циркачку полюбил.
Ему чего-нибудь попроще бы,
а он циркачку полюбил.

Она по проволоке ходила,
махала белою рукой,
и страсть Морозова схватила
своей мозолистой рукой.

А он швырял в "Пекине" сотни,
ему-то было все равно.
А по нему Маруся сохлнет,
И это ей не все равно.

А он медузами питался,
циркачке чтобы угодить,
и соблазнить ее пытался,
чтоб ей, конечно, угодить.

Не знал он, что она обманет,
ведь от любви беды не ждешь...
Ах Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня?
Ведь сам по проволке идешь!

[Виктор K.]

СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВОМ
Переклад Евгения ЕВТУШЕНКО
Плач Ярославны.

В Путивле плачет Ярославна
одна на крепостной стене
о всех, кто пал давно,
недавно,
и о тебе, и обо мне.

По-вдовьи кличет, чайкой кычет:
«Дунайской дочкой я взлечу,
рукав с бобровой оторочкой
в реке Каяле омочу.

Не упаду в полете наземь,
спускаясь к мужу своему,
и на любимом теле князя
крылами нежно кровь зажму».

В Путивле плачет Ярославна,
оплакивая, как во сне,
со славой павших и бесславно,
но на одной для всех войне.
«О, господин ветрило, ветре,
зачем ты веешь вперекор?
Ты лучше мои слезы вытри,
а стрелами не бей в упор.

Тебе прийти бы, ветре, в разум
наполнив парус кораблю.
Пошто мою любовь и радость
развеял ты по ковылю?»

В Путивле плачет Ярославна
одна на крепостной стене:
«Ты, Днепр Словутич
крутонравный,
пробился в горной крутизне.

Ты на себе лелеял чаек
и Святославовы ладьи.
Спаси любимого, качая
его под парусом любви».

В Путивле плачет Ярославна
одна на крепостной стене:
«О, солнце, ты ни с кем не равно!
Согрей всех в мире, кто одне.

Но пожалей
тех, кто на муки
в твоих лучах обречены.
Расслабило им жаждой луки,
заткнуло горем колчаны.

Ты не убей жестоким зноем
в безводьи воинов Руси.
Любимых тенью мы прикроем —
мы их спасем, и ты спаси!»

В Путивле плачет Ярославна
одна на крепостной стене,
и слезы, опускаясь плавно,
сквозь волны светятся на дне.

[Зюк]

Вадим Егоров

Мы купались неглиже...

Мы купались неглиже -
я и девочка-богиня,
светлячок, психологиня,
всё познавшая уже.
Мы купались неглиже -
эта маленькая фея,
я и Саша Ерофеев, -
два такие корифея -
как Левин и Пиаже.

Мы купались неглиже.
Падал звёздочкой окурок,
две бутылочки "Кокура"
стыли в нашем багаже.
Мы купались неглиже.
И, просвечивая еле,
в темноте едва белели
два пятна на каждом теле,
именуемые "ж".

Мы купались неглиже.
Было море под луною
словно стеклышко цветное
на вселенском витраже.
И, как будто в мираже,
плыл над нами полог млечный.
были мы шумны, беспечны,
чуть пьяны, а значит - вечны,
и купались неглиже.

Годы скачут, как драже
по дубовому паркету -
их из Божьего пакета
сколько выпало уже!
На последнем вираже
станем толсты и учёны -
помянём тогда о чём мы?
Да о том, как в море Черном
мы купались неглиже!

июль 1981

[Митра]

Владимир Леви.
…Приснилось, что я рисую,
рисую себя – на шуме,
на шуме… Провел косую
прямую – и вышел в джунгли.
На тропку глухую вышел
и двигаюсь дальше, дальше –
А шум за спиною дышит,
и плачет шакал, и кашель
пантеры, и смех гиены
рисуют меня, пришельца,
и шелест змеи…

Мгновенный
озноб. На тропинке – Швейцер,
спиною ко мне. Косулю
спасает. Головка виснет…
Движения рук рисуют
Рисунки на шуме жизни,
а в воздухе кто-то чертит
газетные заголовки –
рисунки на шуме смерти.

(Не глядя) – Корнцаг… Бичевки…
Держите… Возьмите скальпель…
…Все, поздно…
Стоять напрасно
Не стоит. У нас не Альпы
швейцарские, здесь опасно,
пойдемте… Вы мне приснились.
Я ждал, но вы опаздали,
вы снитесь мне… Вы изменились.
Вы тоже кого-то ждали?..
Не надо, не отвечайте,
Я слышу. Мы в преисподней,
учтите…

(Лицом)
…зачатье
мое было в день субботний,
когда Господь отдыхает.
Обилие винограда
в тот год залило грехами
Эльзас мой… Природа рада
и солнцу, и тьме, но люди
чудовищ ночных боятся
и выгоду ищут в чуде.

А я так любил смеяться
сызмальства, что чуть из школы
не выгнали… И рубаху
порвал, и купался голым.
Таким я приснился Баху,
Он спал в неудобной позе…

Пока меня не позвали,
я жил, как и вы, в гипнозе,
с заклеенными глазами.
И вдруг – сюда, в Ламбарене,
Душа, как звук, полетела,
Опять – суета на сцене
и шум, но не в этом дело.
Здесь Бах посадил трилистник,
и встретились, как в концерте,
рисунки на шуме жизни,
рисунки на шуме смерти.

А я зажигаю лампу
и вижу – сквозь дым, сквозь стены –
седые зрачки сомнамбул,
забытых детей Вселенной,
израненных, друг на друга
рычащих, веселых, страшных…
Пойдемте. Седьмая фуга
Излечит от рукопашных.

Я равен любому зверю
и знанье мое убого,
но скальпель вонзая – верю,
что я заменяю Бога –
иначе нельзя, иначе
рука задрожит, и дьявол
меня мясником назначит,
и кровь из аорты – на пол…

Вот истина – Божье жало,
мы вынуть его не осмелились
Отсюда и боль, и жалость,
и яростный страх, и ненависть
которая смертью лечится,
когда не нужна личина…

Дитя мое, человечество,
неужто – неизлечимо?..

[Шомрей эмуна]

Шутливое
Ах что такое далеко, заметила треска
Где далеко до Франции, там Англия близка.

[Виктор K.]

Шутливое
Ах что такое далеко, заметила треска
Где далеко до Франции, там Англия близка.

Г-н (-жа) модератор! Нельзя ли убрать из приличной темы эту пакость ?

[Митра]

Пётр Вяземский (Я бы Алёнушке посвятил...)

Ты светлая звезда

Ты светлая звезда таинственного мира,
Куда я возношусь из тесноты земной,
Где ждет меня тобой настроенная лира,
Где ждут меня мечты, согретые тобой.

Ты облако мое, которым день мой мрачен,
Когда задумчиво я мыслю о тебе,
Иль измеряю путь, который нам назначен,
И где судьба моя чужда твоей судьбе.

Ты тихий сумрак мой, которым грудь свежеет,
Когда на западе заботливого дня
Мой отдыхает ум и сердце вечереет,
И тени смертные снисходят на меня.

[Виктор K.]

Рассказать обо всех мировых дураках,
Что судьбу человечества держат в руках?
Рассказать обо всех мертвецах- подлецах,
Что уходят в историю в светлых венцах?

Для чего?
Тишина под парижским мостом.
И какое мне дело, что будет потом.

Георгий Иванов

[Митра]

Омар Хайам (выборка)
Как умру, меня чистым омойте вином,
И в могилу кувшин мне поставьте тайком,
В Судный день отыскать меня будет нетрудно
Средь руин кабака, в его прахе хмельном.

Не кори тех, кто пьян, уходя с кутежа.
Не живи лицемерьем, неправде служа.
Ты не пьешь, но гордиться тебе не пристало:
Твой порок хуже пьянства, презренный ханжа.
23
Этот мастер всевышний - большой верхогляд:
Он недолго мудрит, лепит нас наугад.
Если мы хороши - он нас бьет и ломает,
Если плохи - опять же не он виноват!
34
Эту истину знает последний дурак:
Бросим пить - и дотла разорится кабак,
Перестанем грешить - озадачим аллаха, -
Он проявит свое милосердие как?

60
Наши знанья о мире - догадки и бред,
Все исчезнет, умрет - и развеется след.
Существует не то, что нам кажется сущим,
Ничего достоверного в сущности нет.
66
Изболелся я сердцем, печалью убит
И завидую тем, кто в могиле лежит.
Не могу отыскать я дорогу к спасенью -
Видно, грешник великий, я богом забыт.
67
В том, что подл человек и безмерно высок,
Что судьба к нам добра, но безжалостен рок,
Не вини небосвод - он несчастней тебя:
Рад он сеять добро, да хозяин жесток.
69
Нет, не вырастет в мире познанья побег,
Ибо волей и разумом слаб человек.
Тянем руки к бесплодной и высохшей ветке -
Мы невеждами были и будем весь век.
74
Видел разных людей я в стенах кабаков,
Пил вино с мудрецами, терпел дураков.
В медресе я встречал лишь одних остолопов -
Я бы снес эти гнезда на веки веков.
83
Много зла и коварства таится кругом,
Ты друзей не найдешь в этом стаде людском.
Каждый встречный тебе представляется другом,
Подожди: он окажется лютым врагом.
###

Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придется все-таки покинуть этот свет.
Будь падишахом ты иль нищим на базаре, -
Цена тебе одна: для смерти санов нет.

[Митра]

Да много их, любимых строк... Ну, вот еще припомнилось...
Э.Асадов:
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив несчастных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь, - придет!

[Каноим]

Виктор K., Чем же Л. Кэррол не угодил? Тем, что я процитировал?