20 ЛЕТ СПУСТЯ... 20 ЛЕТ ПОТЕРЯНО

[ЮРА 777]

уд

[ЮРА 777]

Ой,не там открыл

Ничего, я поправлю
Эли

[ЮРА 777]

Можно все это в ПСП?
С заголовком--- 20 лет спустя... 20лет потеряно..

[ЮРА 777]

Двадцать лет спустя
10 ФЕВРАЛЯ 2009 г. ЛЕОНИД РАДЗИХОВСКИЙ





Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А нынче — могильные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы

Все судьбы в единую слиты.

В. Высоцкий. На братских могилах




Этот год — юбилейный.

26 марта 1989 — выборы Народных депутатов СССР.

9 апреля 1989 — разгон демонстрации в Тбилиси, начало разгона СССР.

25 мая — открылся Первый съезд народных депутатов.

ХХ лет. Круглая дата.

И кажется, что «к дате» и цикл закончен. Как говорили в мое время на философском факультете, «Абсолютная Идея завершила полный круг: вместо Канта – Федосеев, вместо Фихте – Иовчук» (Федосеев, Иовчук — «советские философы»).

Back in the USSR? Как сказать… Похоже, как сын на отца.

Советского Союза нет и никогда не будет, но бумажная пародия на него цветет и пахнет. От совка металлис родился совок гламурис. Все элементы СССР в наличии: оборонное сознание, антиамериканские психозы, «игра в империю», хвастливое патриотическое жлобство, страх, ложь, двоемыслие, демонстративный цинизм как норма морали, экономика сырьевых латифундий, номенклатурная власть, народ и партия — едины, раздельны только магазины. Ну да, собственность теперь не «государственная», а «частно-государственная», есть рынок товаров-услуг-взяток…

Но суть Системы неизменна. Марксизм вульгарис: «Государство есть частная собственность бюрократии». Это и есть вся наша «конституция с подзаконными актами».

Через 20 лет можно выпить по маленькой на братских могилах — свободы, открытого общества, «западного пути». Амба…

20 лет потеряно.

За эти годы мир стал миром Интернета, мобильной связи, персональных компьютеров. Какое мы имеем к этому отношение? Такое: мы все это покупаем за нефтебаксы. Мир переходит к какому-то «шестому технологическому укладу». Что это за штука, не знаю. Но зато мы сами себе трендим про «нанотехнологии» — соревнование Эллочки Щукиной с старухой Вандербильд продолжается строго по классикам. Доля нефти и газа в нашем экспорте выросла с 50% (1985 год) до 70% (2007 год). Таков экономический итог 20 лет. Неизменны только «Жигули».

Члены советского Политбюро с родственниками жили как мелкие западные миллионеры. Русские олигархо-чиновники живут, как и положено шейхам российской Аравии. Таков социальный итог.

Население РСФСР в 1979 году — 137 миллионов. В 1989-м — 147 миллионов. В 2009-м — 140 миллионов.

Население Франции в 1989 году — 56 миллионов. В 2009-м — 64 миллиона.

Население США в 1989 году — 244 миллиона. В 2009-м — 305 миллионов.

Население Канады в 1989 году — 26 миллионов, в 2009-м – 33 миллиона.

Таков количественный итог, сравнительно с другими христианскими странами.

30 000 (официальные данные на 2001 год) уехавших из России научных работников высшей квалификации, работающих по специальности в США, Европе, Израиле, 10% членов отделения математики Национальной АН США — эмигранты из России, а средний возраст научного сотрудника РАН — свыше 55 лет. 1989-й: четыре Нобелевских лауреата в области науки (а в 1986 г. и вовсе 6), 2009-й: два лауреата (Гинзбург 92 года и Алферов 79 лет). Ни одного пленарного докладчика из России на Всемирном математическом конгрессе (Мадрид, 2006) и три пленарных докладчика на том же Конгрессе — эмигранты из СССР.

Таков качественный интеллектуальный итог 20 лет.

1969-1989. Трифонов, Высоцкий, фильмы Рязанова-Гайдая, «Зеркало» Тарковского, Распутин, Эфрос, Шнитке, Шукшин…

1989-2009. Что вы поставите в этот ряд? Ну, я бы поставил «Брат» Балабанова, «Возвращение» Звягинцева… Вот, пожалуй, и все. В общем, разница как между Жванецким, Хазановым, «Таганкой» и «толстыми журналами» 1980-го и Жванецким, Хазановым, «Таганкой» и «толстыми журналами» 2009-го…

Религиозным мыслителем в 1980-е был А. Мень. Сегодня? А. Кураев или М. Шевченко? Философом в 1980-е был М.К. Мамардашвили. Сейчас — Дугин? Или Кургинян?

Единственное интересное культурное событие этих лет, русский рок, вспыхнул и сгорел в 1988-93-м. Был кислород — горел. Кончился кислород —умер. Один Шевчук каким-то чудом дышит жабрами на ледяном бетоне.



«Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи, здесь первые на последних похожи. И не меньше последних устали,быть может, быть скованными одной цепью, быть связанными одной целью».

Все помнят эту песню (по-моему, кстати, 1989 г.).

Да, тогда было — так же как сегодня.

А что изменилось?

А то изменилось, что тогда об этом пели, кричали, боролись. А сейчас — все по фигу. «Мы волшебную косим трын-траву». И когда трын-трава временно кончилась — тоже не беда, ну и хрен с ней… Перекур…

Что изменилось?

То, что тогда была наивная вера, что не все же кругом ворье и лжецы! Была надежда на Новое. Был проект — пусть неопределенный. Был драйв.

Сейчас осталась битая скорлупа: социальная усталость, вера в абсолютность воровства снизу доверху, непрошибаемый жлобский цинизм и один проект — еще пожрать нефтедолларов. И ненависть — как ЕДИНСТВЕННОЕ чувство, оживляющее мертвое общество. Но не ненависть к своему маразму, а бессмысленная, абсурдная ненависть-фобия к «ложному объекту» — придуманному «образу врага». Только вонью, выхлопами этой ненависти может дышать отравленное, психопатическое общество.

Вот и все наше политическое сознание. Итог его развития за 20 лет.


Герой нашей Эпохи — злобно-циничный скоморох, мелкий бес Жирик. 20 лет на арене с неизменным успехом, под дебильное ржание «электората». Все знают, что он все врет, ворует, несет пургу — и все довольны. «Так и надо». И — зная, что он все врет — вполне серьезно повторяют тот же бред. Уже как «свои геополитические размышления». А за ним — толпа телегомункулусов, визжащих, сучащих ножками, друг с другом о чем-то вечно спорящих… «Кто они, куда их гонят, что так жалобно поют?»

А на «другой стороне» — постаревшие на 20 лет, абсолютно не приспособленные к политике редкие интеллигенты-диссиденты, а рядом с ними борцы за свободу, они же авторы бессмертного лозунга «Америка — параша, победа будет наша!». Неприятно об этом говорить, но объективность требует признать: «противники режима», увы, выглядят именно так.

И причина такого состояния оппозиции — не в чьих-то личных особенностях. А в том, что рыбы на берегу всегда выглядят… странно. А на берегу они потому, что нет воды — «река истории», извините за выражение, течет мимо.

«Россия в обвале» (Солженицын). А попросту — ПРОСРАЛИ! Как же это мы, господа, так просрали Россию и Свободу «до конца, до конца»?

Почему, если «хотели как лучше», получилось, как всегда?

А может, потому и получилось, что — ВСЕГДА! Своя колея, не выпрыгнешь, обречены, фатализм… Как говорил еще царский министр внутренних дел: «Так было. И так будет». Его расстреляли чекисты в 1919-м, но они же только подтвердили его Историческую правоту. Так было. Так есть. Так будет.

Выпишем себе историческую индульгенцию (или приговор?):

мы — песчинки Истории — слишком много на себя берем, и, на самом деле, мы ни в чем объективно не виноваты (личная судьба каждого — его личная тема), поскольку от нас ничего и не зависело? Ни от каждого лично, ни от всех вместе? И цена «галлона свободы» меняется по таким же непостижимым и неуправляемым законам, как цена барреля нефти?

Может, Россия просто должна еще «попроваливаться» — не созрела, время не вышло, об дно башкой не стукнулась?

Ну, вот Франция… Мягкая монархия, безумная Революция, Империя с мировой войной — ну это, положим, Сталин… потом еще 33 года мягкого авторитаризма… Потом Революция 1848 года — мимо! Потом «лже-Империя», эдакая пародия на Наполеона, примерно как сейчас у нас пародируют «империю»… И лишь потом, еще через 20 лет — «окончательная республика», которая тоже долго еще была беременна реставрацией монархии…

Вот такая История — сколько ни пытались ее ускорить, а не получалось.

«Русский человек специально не создан для свободы» (К. Леонтьев). Эк хватил, в своей сатанинской вызывающей гордыне…

«По первому мановению французы поверглись в повиновение и пребывают в нем, как в естественном положении; низшие — крестьяне и солдаты — с животной верностью; высшие — сановники и чиновники — с византийским раболепством» (И. Тэн). «Достаточно было появиться наследнику его (Наполеона) имени, чтобы собрать голоса целого народа, измученного свободой и жаждавшего рабства. Не брюмер сделал Наполеона, но душа народа, который почти добровольно пошел под его железную пяту» (Г. Лебон). Вот тебе и «страна рабов, страна господ»…

Правда, у них это было 150 лет назад… Ну что ж — а у нас задержка в развитии, ничего не попишешь, телевизоры и компьютеры гражданскую зрелость не дают. Пока не созреем — не созреем… Правда, вот станет ли Человечество ждать, пока мы созреем, или же «отряхнет наш прах со своих ног»?

Все же интересный вопрос, не правда ли ?



«Все-таки жаль, господа, что молодость прошла…». Как всегда: то, что тогда казалось только первым этапом, только средством — то, как мы сейчас видим, было самым лучшим, самым осмысленным, самым живым в нашей дурацкой Истории, в нашей дурной «общественной жизни». Хотя — никуда это нас не привело, а все-таки хоть «вспомнить приятно».



Вспомним, товарищ?..



Вот я и предлагаю господам внутренним эмигрантам: поскольку молодость таки прошла, второй нам уже не продадут, а «новых молодых» нет, и делать все равно не фига, «нам некуда больше спешить, нам некого больше любить» — займемся любимым делом эмигрантских кухонь. Подведем Итоги. Итоги 20 лет. А если угодно итоги последнего (кстати… это — в каком же смысле-с?) круга Русской Истории.

Глядим в «опять разбитое» корыто с утекающими из него нефтедолларами — и вспоминаем-соображаем…

«Мы живем, под собою не чуя страны» — тем яснее мы помним прошлое.

Почти все пророки, герои, звезды-звездочки тех лет, нашего разворованного поколения — здесь, в пределах досягаемости. И делать многим из них — нечего. А кому и есть чего — может, найдут время, отпишут свой взгляд. Почему все вышло так, как вышло, что каждый об этом думает.

Итак, господа мушкетеры перестройки…

Напишем коллективно «20 лет спустя»?
http://www.ej.ru/?a=note&id=8804

[ЮРА 777]

А вот несколько другой,более оптимистичный взгляд на будущую судьбу России


Спрос на перемены


О суровых зимах, дурной наследственности и других объяснениях «особого российского пути»


Эта статья может быть воспринята как ответ на статью Ю. Афанасьева «Мы — не рабы? Исторический бег на месте: «особый путь» России» («Новая газета» от 05.12.2008). Это не так или не совсем так. Моя статья — это полемика с настроениями исторического фатализма, доминирующими ныне в среде российской интеллигенции.Сегодня все думают о завтрашнем дне.
Каким оно будет, это завтрашнее дно?
Современный российский анекдот

Что такое застой?

Помните, как объясняли хронический дефицит продовольствия в Советском Союзе? «Климат виноват. Россия не Америка, у нас то засуха, то заморозки». Но вот уже больше пятнадцати лет об этом мало кто вспоминает, хотя климат все тот же. Ныне в ходу не географический, а так называемый культурный детерминизм. Недавно на встрече российских и грузинских экспертов один из российских ее участников, весьма уважаемый мной человек, безусловно, либеральных и демократических взглядов, так определил истоки различий в политических процессах двух стран. В Грузии исторически сложился самый большой в бывшей Российской империи слой дворянства, а в России — самый высокий слой крепостных. Поэтому Грузия склонна к индивидуализму и готова к непрерывным революциям, а Россия — к рабству и воспроизводству деспотии.

На первый взгляд похоже на правду. В постсоветской Грузии революции случаются так часто, что там даже сложилось шутливое предложение: «Давайте внесем в Конституцию норму о том, что президентом считается человек, который приходит к власти раз в четыре года в результате революции». По поводу же периодического возвращения деспотии в России сегодня только ленивый не говорит. Но ведь не все, похожее на правду, ею является. Я вот вспомнил, что доля дворянства, сопоставимая с Грузией, была и в Японии, и в Польше. Однако самурайство не порождало революций. Да и в современной Польше смена власти обходится без революционных потрясений. Одно и то же явление, в разных ситуациях, при изменяющихся обстоятельствах может привести к разным последствиям. Однако выстроенная на недоразумениях и мифах идея «особых цивилизаций», вечно холопских или вечно шляхетских, очень популярна сегодня в России. И сама эта идея — не только показатель нашей интеллектуальной мысли, но и вернейший признак застоя.

Что такое застой? На мой взгляд, это историческая ситуация, при которой правящие слои не хотят, а оппозиционные силы не могут, не знают, как жить по-новому. И те и другие нуждаются в мифе о фатальной предопределенности судьбы страны — ее «особом пути».

В России нынешняя власть с его помощью оправдывает возвращение к имперской форме правления, именуемой «суверенная демократия». Мол, что поделаешь — традиция у нас такая. В рассуждениях идеологов нового издания официальной народности в России наиболее благословенные ее периоды связаны с деспотией, сегодня уважительно называемой великой державой. Тогда как все попытки либерализации и демократизации приходились на периоды слабого государства и кризисов. И это, кстати, похоже на правду. Но сходство с правдой лишь внешнее, поскольку в этом представлении перепутаны причины со следствием.

Действительно, в периоды величия кто же будет думать о переменах. И так хорошо. Только когда великое государство с шумом садилось в лужу, когда само это величие приводило к поражениям (например, когда самое большое и самое милитаризированное государство Европы середины XIX века проигрывало Крымскую войну иностранному экспедиционному корпусу, приплывшему к берегам России на нескольких кораблях), тогда и приходилось начинать реформы. Но проводились они самой властью, которая изначально хотела ограничить их мелочами, чтобы лишь «ружья кирпичом не чистить». Поэтому реформы всегда были оборванными, незавершенными, предвещавшими новый цикл колебаний российского маятника: от сильной руки — к свободе и обратно.

Либералы, с гневом отвергающие идею «особой цивилизации» как «тысячелетнего величия России», легко принимают тот же миф в другой упаковке — как цивилизацию «тысячелетнего рабства». Одни говорят о фатальной предопределенности истории с радостью, другие — с сожалением, но суть одна — «не дергайся, не рыпайся — смирись».

Спрос на пессимизм

Легко давать мрачные прогнозы. Если такие прогнозы сбудутся, об их авторе скажут — провидец. Если не сбудутся, никто не заметит, все будут счастливы, что беда пронеслась и не задела. Особая мода на такие прогнозы в нынешнем сезоне. Социолог Алексей Левинсон предложил нескольким группам опрошенных, представителям разных возрастных и социальных групп, написать сценарии недалекого будущего: «Россия после мирового финансового кризиса». Желающих дать оптимистический прогноз было мало, а представленные в них образы будущего выглядели плоско, тускло, без подробностей. Зато пессимистических сценариев — хоть отбавляй. И все они написаны живо, в красочных деталях.

Не думаю, что в этом проявился русский национальный характер. Скорее, это признак времени. Проведи социолог такое исследование в начале 1990-х годов, в период демократической эйфории и массовых надежд на быстрое улучшение жизни, он наверняка получил бы множество ярких сценариев светлого будущего.

Есть время, когда возникает спрос на перемены. Тогда появляется писатель Максим Горький, который кличет бурю. Но есть время застоя, и тогда писатель Горький говорит иначе: «Правильно сказал товарищ Соболев. Партия и правительство дали советскому писателю решительно все. Они отняли у него только одно — право плохо писать». В такие времена буревестников не вспоминают, главное — оправдать доверие власти, приспособиться к ее требованиям.

Вот новейший пример такого приспособления. При непосредственном участии Кремля возникает новая партия — «Правое дело», и ее создатели говорят об этом открыто и смело: «Да, такие времена — плетью обуха не переломишь, нужно считаться с мощью государственного аппарата. Да, мы будем работать в шарашке, изготавливающей колючую проволоку для суверенной демократии. Да, мы принимаем эти правила игры, но уж в рамках этих ограничений мы будем защищать истинную демократию». Но ведь маятник политических настроений будет раскачиваться и далее.

Не исключено, что в году эдак 2012—2013-м можно будет и вправду увидеть картину, гипотетически представленную Георгием Сатаровым: «Бывшие партийцы из «Единой России» бьют себя в грудь и клянутся, что, ненавидя режим, разлагали его изнутри самими собой, а «интеллигенты» на службе режима исповедуются перед обществом и рассказывают, как тяжело было им собирать материалы для будущих разоблачений… Все новые разоблачения и покаяния дорисовывают странный коллективный портрет ушедшей власти: мразь и мелочь, и непонятно, чего больше. И все острее встают вопросы: чего боялись? почему терпели?

Возможно, немногие сегодня поверят в такую перспективу, но никто не сможет оспорить, что написанная Сатаровым картина — это зеркальное отражение событий, которые уже были в 1990-х годах. Представители партии власти, тогда советской, уже били себя в грудь, уже каялись.

Россия — маятник. Все в ней быстро меняется. Вот и идея фатальной предопределенности российского пути вовсе не фундаментальная — это конъюнктурный продукт, следствие раскачивания маятника общественных настроений. На предыдущем его цикле доминировала совсем другая утопия — полной зависимости истории только от воли человека.

Мне понятно, что время формирует спрос на идеи и на их носителей. Мне понятно, почему ныне в России нет спроса на демократию, но есть спрос на патернализм, фатализм и их «интеллектуальных» защитников. Но если мы говорим об интеллектуалах, то имеем в виду не только тех людей, которые зарабатывают себе на хлеб умственным трудом, приспосабливаясь к массовым настроениям. Мы понимаем под этим людей творческих, стремящихся к новому, к преодолению стереотипов, шаблонов, запретов. В науке и искусстве именно творцы создавали новые направления. В бизнесе — они достигали наибольших высот.

В общественной жизни все сложнее. Здесь тяжелее двигаться против течения. Одинокий голос могут не услышать. В общественных науках трудно что-то доказать: твое слово — против моего. Это вам не закон Ома. И все же люди, осмеливающиеся во времена застоя оспорить массовые настроения пессимизма, кое-что полезное сделать могут. Например, вселить надежду в какую-то часть общества. Это не так мало.

Впрочем, при всем моем уважении к героям-творцам свои надежды на перемены к лучшему в России я связываю не столько с героизмом смельчаков-одиночек, сколько с общей необходимостью России приспособиться к давлению новых исторических обстоятельств.

Тупики «особого пути»

Мировой кризис развеял иллюзии о России как об острове стабильности. Ресурсно-банановые страны оказались более уязвимыми в условиях кризиса, чем индустриальные и постиндустриальные. Даже самые завзятые сторонники «особого пути» вынуждены признать растущую взаимосвязь мира. Именно эта взаимосвязь не на словах, а на практике доказывает несостоятельность идеи предопределенности авторитарно-имперского пути, кто бы ее ни отстаивал — либералы из страха или самодержавники из корысти. Провалилась стратегия «энергетической сверхдержавы». Оказалась несостоятельной и концепция «многополярного мира», понимаемого как его раздел на зоны влияния нескольких сверхдержав. В вопросе о признании независимости Южной Осетии и Абхазии российский истеблишмент очутился в геополитической изоляции. О проблемах внутренней политики говорить не буду. Много об этом написано, да и не хочу трогать лиха. К сожалению, нам предстоит его почувствовать на себе. Это при цене 140 долларов за баррель нефти можно было править, сидя на печи, а уже при нынешней цене все скрытые дефекты падающей вертикали власти проявятся быстро. Для меня очевидна близость к исчерпанию ресурсов российского авторитаризма и империализма. Нет амуниции — остались одни амбиции.

Растущая взаимозависимость стран мира диктует необходимость общих правил игры и узкого, но фундаментального набора универсальных приемов решения глобальных проблем.

Нельзя решить проблему коррупции — а в нашей стране ее масштабы сопоставимы с объемами годового национального бюджета — без развития общественного контроля. Невозможно преодолеть гигантскую, наивысшую в Европе смертность в России без изменения ценностных ориентаций людей и, главное, повышения ценности человеческой жизни. Невозможно преодолеть острейшую для России, но глобальную по своей природе проблему межэтнических отношений без развития толерантности — умения терпеть другого, жить с ним, даже если он неприятен. Необходимо учиться диалогу, приходится находить компромиссы. Америка, с ее жесточайшим еще недавно расизмом, выбрала своим президентом афроамериканца. Франция, родина шовинизма и «дела Дрейфуса», избрала своим лидером потомка сефардских раввинов. Английские консерваторы, любители закрытых клубов, веками охранявшие свою культурную неповторимость, ныне изо всех сил демонстрируют этническую, расовую и религиозную терпимость.

Написал это и тут же представил себе ответ моих оппонентов: «Да, они могут, а наша тысячелетняя история не допускает перемен. Мы пропадем, пропадем, пропадем».

История как дышло

Еще недавно, на предыдущем цикле маятника российских идей, либеральная интеллигенция и слышать не хотела о концепте тысячелетней истории. Напротив, все проблемы страны выводились исключительно из эпохи социализма или даже только его фрагмента — сталинизма, изменившего «нормальный» путь России. Ныне же, во времена спроса на пессимизм, когда потребовались научные обоснования концепции тысячелетнего рабства, историю вручную выпрямили. Теперь это даже не колея, а магистраль с односторонним движением.

Разумеется, бессмысленно отрицать, что культ империи родился не в СССР. Однако так же нелепо отрицать и различия между авторитарным режимом и тоталитаризмом, претендующим на полную (тотальную) власть над обществом. Например, авторитаризм никогда не посягает на традиции, он опирается на них и на церковь — основной канал трансляции традиционных норм. Только тоталитаризм стремится заменить традиционную религию новой. Замены не произошло, но в разрушении традиций он преуспел. Несмотря на огромные вложения в развитие инфраструктуры РПЦ, число истинных верующих не растет. По данным Бориса Дубина, доля людей, посещающих православные храмы не реже раза в неделю, уже 15 лет не превышает 3%, а доля тех, кто ходит к причастию, т.е. действительно причастных к церковной жизни, и того меньше — 2%. В стране, где более полувека был культ Павлика Морозова и Любови Яровой, смешно слышать о преобладании семейных ценностей и прочности семейных уз. Разрушены остатки соседских связей. Еще недавно были дворы, в которых пенсионеры, играя в домино, все же приглядывали за соседями, а бабушки, сидевшие на лавочках перед парадным, судачили о нравственности тех или иных семей. Это хоть как-то восполняло отсутствие полноценного механизма социального контроля, действовавшего по принципу «Что люди скажут». Где же ныне хранится та традиция, которая якобы препятствует каким-либо переменам в нашей стране?

Социализм в значительной мере форсированно разрушал этнические, религиозные и цивилизационные традиции. Он сформировал действительно особую цивилизацию, простиравшуюся от Эстонии до Туркмении, от ГДР до Вьетнама. Многочисленные кросскультурные исследования указывают на поразительное сходство многих социальных черт народов, особенно европейских, бежавших из бывшего лагеря социализма.

Здесь самый низкий уровень готовности к самоорганизации и участия в общественной деятельности — в 5-6 раз ниже, чем в остальной Европе. По доле лиц, которые сталкивались с принуждением к взятке, все посткоммунистические страны вышли в лидеры и занимают верхние строки рейтинга. Стоит ли удивляться тому, что и по готовности дать взятку эти же страны впереди всей Европы? Любопытно, что по данному параметру лидируют не славяне, а эстонцы, в то время как их близкие этнические родственники финны замыкают таблицу. Вывод: многовековое этническое родство и длительное проживание обеих этнических групп в Российской империи оказали меньшее воздействие на особенности их актуального поведения и сознания, чем несколько десятилетий жизни эстонцев в составе СССР.

Особая коммунистическая цивилизация сложилась не за тысячелетия и даже не за век. Но как быстро она сложилась, так же быстро (в историческом масштабе) и разлагается.

Понятно, лагерь был один, а бараки разные. Конечно же, моему другу Адаму Михнику было во много раз легче оставаться нонконформистом и стремиться к созиданию новой политической реальности в Польше, чем нам здесь. Он мог опереться на некую историко-культурную автоматику, на культивируемое польской элитой уже полтора века стремление вырваться из империи и войти в ту самую Европу, в которой ныне преобладает спрос на демократические ценности. В России такой целевой установки не было. Однако напомню, что в 1991 году в нашей стране, где не было никаких историко-культурных позывов к Европе, большинство (67%) опрошенных говорили о том, что «социализм завел нас в тупик, наше будущее и наша модель — это Запад». В начале 90-х большинство опрошенных поддерживали совсем уж нетрадиционную для России идею: «Зачем искать врагов, если причина наших бед в нас самих».

Инженеры человеческих душ

Указанные настроения держались два-три года, пока потихоньку не стали ослабевать. Сказалась усталость от незавершенных реформ, от ошибок властей. Главное же, что цена на нефть — основного источника нашей жизни — в конце эпохи Ельцина упала до 9 долларов за баррель. Тогда и заговорили: «Социализм был не так уж плох, а опыт Запада нам не подходит». Быстро стали распространяться страхи и фобии: «Все зарятся на наши ресурсы, хотят отхватить жирные куски нашей территории». С середины 1990-х годов галопирующими темпами развивается ксенофобия. Повторяю известное, но замечу: ни одна из перечисленных идей не родилась в народе. Люди лишь высказали согласие с утверждениями, которые были вначале прочитаны или услышаны.

В условиях усталости от реформ всегда и везде быстро развиваются такие «интеллектуальные» течения, которые эксплуатируют стереотипы, разжигают страхи. Это занятие стало привлекательным и прибыльным для нынешних инженеров человеческих душ.

Современная социальная антропология исходит из того, что возможности так называемого конструирования (а проще говоря, манипулирования общественным мнением) исторически сильно возрастают. Особенно велики эти возможности в России, и речь идет не только о монополизации наиболее сильнодействующих средств массовой манипуляции.

Материалы многих кросскультурных исследований показывают, что наша страна — один из мировых лидеров по уровню разрушения традиций и механизмов их воспроизводства. В нашей стране действительно намного сложнее, чем у бывших сокамерников по лагерю, начать процесс сшивания социальных связей, и он неизбежно займет больше времени. Если традиционные отношения и базовые ценности разрушены, то общество становится беззащитным перед угрозой манипуляции массовым сознанием.

Но не бывает такого, чтобы все было плохо. Нет худа без добра. Низкая традиционность обусловливает высокую готовность массового сознания к восприятию инноваций. Ныне лишь как курьез воспринимают быстрое приживление на российской почве Хеллоуина и Дня святого Патрика. Интеллектуалы издеваются над тем, что лидерами продаж выступают книги по восточным единоборствам и кришнаизму. Между тем в этом отражается важная тенденция. С XIX века Россия демонстрирует потрясающую легкость восприятия новых идей: французского материализма и немецкого романтизма, гегельянства и марксизма. Последним был воспринят англосаксонский либерализм. Да, он воспринят. Само слово «либерализм» наши сограждане могут ныне отвергать — так им сегодня внушили, — но многие базовые ценности либерализма уже утвердились. С начала 1990-х годов около 40% опрошенных сохраняют свою солидарность с главной либеральной идей: «Мы должны быть свободными и заставить государство служить нашим интересам». Эта доля не ниже той, которую выявляют опросы в странах Восточной Европы, входящих в состав ЕС. А знаете ли вы, что описывали в сценариях мрачного будущего те, кого опрашивал социолог Левинсон? Никто не писал о развале страны. В это не верят или этого не боятся. Страхи вызывало возрождение тоталитаризма, репрессий, тюрем. Так ведь в этих страхах закодированы и главные ценности, люди больше всего хотят сохранить свободу, пусть нынешнюю, урезанную, но все же с «Новой газетой» и радиостанцией «Эхо Москвы», с Интернетом и свободой выезда в Анталию. У большинства населения и этого не было в прошлых исторических циклах, возвратом которых нас сегодня пугают.

Патриарх американской дипломатии XX века Джордж Ф. Кеннан в 1951 году писал, что не стоит и мечтать о таком экономическом устройстве России, которое основано на частной инициативе, и обосновал свой вывод следующими соображениями: «Россия едва ли была знакома с частной инициативой в том ее виде, к которому мы привыкли в Америке… К тому же торгово-промышленная деятельность не считалась в России таким почетным занятием, как на Западе». И что же, сбылись его предсказания? В 1991—1994 годах наша страна продемонстрировала небывалые во всей мировой истории темпы прироста численности предпринимателей. За четыре года только в одну из его разновидностей, челночную торговлю, было вовлечено 10 млн человек (с семьями — более 30 млн человек) — бывшие доярки и учителя, инженеры и рабочие. О России заговорили как о стране торговцев. И это уже не в первый раз в российской истории. После Гражданской войны, в условиях разрухи, себя и страну спасали от голода миллионы мешочников. Потом появился НЭП, ликвидированный вовсе не по просьбе трудящихся. Так ведь и сегодня нет недостатка в проявлениях частной инициативы. Основной преградой развития предпринимательства в России выступает государственная политика — серьезные административные барьеры на всех этапах осуществления предпринимательской деятельности.

Бизнес долго терпел. Бизнесмены надеялись на защиту царя от плохих бояр-мздоимцев. Сейчас эти надежды тают. В таких условиях лишь самые богатые захотят искать свободу и защиту в Швейцарии или в другой стране. Подавляющее же большинство представителей предпринимательского сообщества будут защищать свое имущество в своей стране. Утрачивая надежду на защиту царя, не имея возможности опереться на традицию, как в странах Азии или Латинской Америки, они буду пробиваться к защите закона, будут стремиться к замене традиционной для России власти персоны властью нормы.

* * *

Сегодня только и говорят о цикличности развития России, о постоянном чередовании реформ и контрреформ. Не раз писал об этом и я, будучи при этом уверенным, что ничего уникального в такой цикличности нет. Напротив, не так легко вспомнить страну, которая миновала бы циклы попятных движений. О пяти «незавершенных революциях» в Испании писал еще К. Маркс, а с тех пор там произошли еще как минимум две. Франция, родина идеи «народного суверенитета», пробивалась к ее осуществлению через многочисленные революции. Реставрационные процессы не раз проявлялись в истории Англии. Широко известны китайские династические циклы, включающие периоды кратковременных революций, смуты и контрреформ, восстанавливавших традиционные институты. Цикличность пронизывает все человеческое развитие — это скорее норма, чем исключение. Об этом говорил еще Н. Гоголь: «И во всемирной летописи человечества много есть целых столетий, которые, казалось бы, вычеркнул и уничтожил как ненужные. Много совершилось в мире заблуждений, которых бы, казалось, теперь не сделал и ребенок. Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины…».

Или слышу такое доказательство уникальности России — ее элита была настолько оторвана от народа, что в какие-то века даже говорила на другом языке. Вот так невидаль! Да трудно вспомнить страну, где было бы иначе. При этом уровень отрыва элиты от народа зачастую был выше, чем в России. На территории Франции и Англии элита кельтская сменилась романской, затем германской. В Финляндии долго доминировала шведская элита, в Чехии, Литве, Латвии — немецкая, на Украине — польская.

Сегодня только и слышишь: «почва, почва, почва». Однако термин «культурная почва» — это метафора. Помимо культурной почвы есть и другие — природная, экономическая. Кто сказал, что главные причины попятных движений в России связаны именно с ее особой культурной почвой? А я вам скажу, что больше вины на другой почве — экономической. Триста лет Россия живет торговлей своими природными ресурсами. Только раньше продавали лес и пеньку, а сейчас — нефть и газ. Когда страна торгует ресурсами, то удерживается ценность империи, потому что при ресурсном государстве имперская территория — главный ресурс. Кто доказал, что это навечно? Уж эта экономическая почва точно будет изменяться.

Я абсолютно уверен, что скоро снова наступят времена, когда в обществе будет спрос на перемены. Куда меньше у меня уверенности, что к тому времени интеллектуалы либерального толка будут готовы встретить новый спрос предложением новых проектов. И все же надеюсь, что интеллигенции наконец-то станет стыдно ссылаться на суровые зимы и трудные почвы.

Автор — доктор политических наук, профессор ГУ—ВШЭ, генеральный директор Центра этнополитических и региональных исследований, руководитель Центра по изучению ксенофобии и предотвращению экстремизма Института социологии РАН, бывший советник президента РФ.Уважаемые читатели!
Ждем ваших откликов на форуме OTKPblTO.RU

Эмиль Паин,специально для «Новой»


05.02.2009
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/012/17.html

[bhairava]

Недавно на встрече российских и грузинских экспертов один из российских ее участников, весьма уважаемый мной человек, безусловно, либеральных и демократических взглядов, так определил истоки различий в политических процессах двух стран. В Грузии исторически сложился самый большой в бывшей Российской империи слой дворянства, а в России — самый высокий слой крепостных. Поэтому Грузия склонна к индивидуализму и готова к непрерывным революциям, а Россия — к рабству и воспроизводству деспотии.

Крепостных в Грузии было больше. Крепостными были все крестьяне, ремесленники, рабочие. Почти все евреи. Факт уникальный в истории Российской империи. Закрепощение грузинских евреев произошло в 15-16 веках. Грузинское общество почти поголовно состояло из феодалов и крепостных

Грузинское дворянство было крайне недовольно отменой в Российской империи крепостного права, поэтому в целях ее умиротворения реформа крестьянская 1861 года в Грузии не проводилась. И только в следующем году Димитрию Кипиани было поручено провести переговоры со знатью.
И 10 лет понадобилось на уговоры гордых князей, чтобы они согласились дать свободу своим крепостным.

Если и найти нацию рабов в 19 веке - так это именно грузины, свободные люди практически отсутствовали. В Империи не было, пожалуй, более несвободного народа. В самой же России доля крепостных никогда не превышала 50% населения.

[digger]

Ну вот, пришел поручик и все опошлил,а журноламеры так красиво писали.
Я думаю, что Россию постигла катастрофа , она провалилась в 3-й мир и ее относительное положение среди стран по уровню развития хуже,чем у царской России.Без революции она из этого не выберется.20 лет - это дофига, больше ждать,что что-нибудь улучшится,смысла нет.

[Yankel]

Как только в суверенной (орде, царстве, империи, демократии) возникают какие-то серьезные проблемы, как, например, снижение цен на мировом рынке на пеньку или нефть, так, глядишь, невесть откуда, из подполья выползают западники. Когда дело становится отчаянно плохо, поклонников суверенной в крупных городах овладевает соблазн опять надеть на себя западный кафтан, и завить и припудрить парик.

Но это не помогает, и все неизменно возвращается в свое суверенное русло, в сопровождении проклятий по адресу пиндоса и евреев.

[ЮРА 777]

Недавно на встрече российских и грузинских экспертов один из российских ее участников, весьма уважаемый мной человек, безусловно, либеральных и демократических взглядов, так определил истоки различий в политических процессах двух стран. В Грузии исторически сложился самый большой в бывшей Российской империи слой дворянства, а в России — самый высокий слой крепостных. Поэтому Грузия склонна к индивидуализму и готова к непрерывным революциям, а Россия — к рабству и воспроизводству деспотии.

Крепостных в Грузии было больше. Крепостными были все крестьяне, ремесленники, рабочие. Почти все евреи. Факт уникальный в истории Российской империи. Закрепощение грузинских евреев произошло в 15-16 веках. Грузинское общество почти поголовно состояло из феодалов и крепостных

Грузинское дворянство было крайне недовольно отменой в Российской империи крепостного права, поэтому в целях ее умиротворения реформа крестьянская 1861 года в Грузии не проводилась. И только в следующем году Димитрию Кипиани было поручено провести переговоры со знатью.
И 10 лет понадобилось на уговоры гордых князей, чтобы они согласились дать свободу своим крепостным.

Если и найти нацию рабов в 19 веке - так это именно грузины, свободные люди практически отсутствовали. В Империи не было, пожалуй, более несвободного народа. В самой же России доля крепостных никогда не превышала 50% населения.

Как же тогда объяснить выделенное мною?

[Glenview]

В самой же России доля крепостных никогда не превышала 50% населения.

Не верится в эти цифры в крестьянской стране. Бояре/дворяне и горожане не составляли там и 10%, а почти все крестьяне были прикреплены к земле. Ну и казаков с вольными нанайцами было 10%. Должно оставаться не менее 80% крепостных.

Ну разве что государевых крестьян не называть крепостными на том основании, что их крепостник жил в Кремле. Но это основание неубедительное.

[bhairava]

Те, у который крепостник жил в Кремле, назывались дворцовыми, принадлежали лично царю и членам царской фамилии. Это тоже крепостные крестьяне. Государственные крестьянее были лично свободными. У них не было свободы в современном понимании, так ее и у дворян с горожанами и священниками не было. Их положение, пожалуй, похоже на положение колхозников при Сталине.
Сначала они назывались черносошными, их депутаты даже учавствовали в Земском соборе в выборах царя.

[ЮРА 777]

Вывод крепостного процента по Империи

Полное число жителей империи в начале 1859 г. оказывается:

Жителей обоего пола


В Европейской России, со включением Зауральских частей Пермской и Оренбургской губерний и земель, лежащих к северу от Кавказа
60 143 478

В Сибири, с землями киргизов Оренбургского ведомства
4 239 534

Во владениях русской Северо-Американской компании
9 982

В Кавказском крае, с подвластными землями
2 688 173

Всего
67 081 167


Число крепостных всех разрядов и наименований и крепостной процент выведены в следующем виде:


Крепостных обоего пола
На 100 душ общего населения приходится крепостных

В Европейской России
22 558 748
37,51
В Сибири
4 338
0,1

В Закавказском крае
506 545
18,84

Итого
23 069 631
34,39
http://www.demoscope.ru/weekly/2007/0293/nauka02.php

[ЮРА 777]

Получается,что в Закавказье в 2 раза меньше процент крепостных,чем в Европейской России

[ЮРА 777]

Губернии с крепостным процентом выше 50 %
С крепостным процентом от 50 до 25 %

1. Смоленская
69,07
18. Орловская
47,26
2. Тульская
68,94
19. Пензенская
46,25

3. Могилевская
64,69
20. Виленская
45,95

4. Калужская
61,80
21. Новгородская
43,07

5. Минская
60,74
22. Гродненская
40,97

6. Кутаисская
59,71
23. Саратовская
40,19

7. Подольская
59,54
24. Курская
39,99

8. Нижегородская
58,97
29. Полтавская
37,47

9. Владимирская
57,91
30. Ковенская
36,90

10. Киевская
57,66
31. Пермская
32,21

11. Костромская
57,41
32. Донск. войска земля
31,91

12. Витебская
57,08
33. Екатеринославская
31,51

13. Ярославская
57,07
34. Херсонская
31,27

14. Волынская
56,54
35. Харьковская
29,77

15. Рязанская
56,50
36. Воронежская
26,94

16. Псковская
53,81



17. Тверская
50,63




--------------------------------------------------------------------------------

С крепостным процентом от 25 до 10 %
С крепостным процентом ниже 10 %

37. Петербургская
24,03
43. Таврическая
5,97

38. Вологодская
22,89
44. Олонецкая
3,99

39. Тифлисская
21,46 45. Вятская
2,64

40. Самарская
15,32
46. Астраханская
2,60

41. Казанская
13,89
47. Ставропольская
2,41

42. Оренбургская
11,81
48. Бессарабская обл.
1,17

[bhairava]

Поэтому Грузия склонна к индивидуализму и готова к непрерывным революциям, а Россия — к рабству и воспроизводству деспотии.

Как же тогда объяснить выделенное мною?

Это не верно. Грузия еще больше склонна к деспотии, но у нее клановое общество, кандидатов в деспоты много. Родовой строй еще не полностью распался. Каждый клан своего деспота двигает.
В России от родового строя уже ничего не осталось.
Правит бесклановая бюрократия, принадлежность к определенному роду не имеет никакого значения, все определяет личные способности и верность бюрократической системе.
Никакого рабства и деспотии сейчас нет. Система с легкостью разламывает любого, хоть правителя (Хрущев), хоть самого богатого человека страны. Люди же вне системы руководства почти абсолютно свободны, а члены бюрократического аппарата как раз несвободны, они рабы системы, хотя выбор их добровольный. Им многое не позволено из того, что могут остальные. Тупой пример: можно выйти на Красную площадь и сказать "Путин дурак", и ничего не будет. См соседнюю тему про недовольства автовладельцев. Но чиновнику подобное не сойдет с рук, он вылетит из руководящего аппарта мгновенно.
Некоторое время при Сталине в начальный период становления система еще представляла из себя деспотию. Но сейчас я не знаю, как правильно назвать такую систему праления, но это никакая не деспотия. Причем смена идеологии не изменила принципиально форму правления, по-прежнему страной правят чиновники, хотя адаптация к изменяющимся условиям происходила постоянно.

[ЮРА 777]

bhairava,

Тупой пример: можно выйти на Красную площадь и сказать "Путин дурак", и ничего не будет

Интересно читать подобное..

[bhairava]

Получается,что в Закавказье в 2 раза меньше процент крепостных,чем в Европейской России

Да. И все они грузины. Так как осетины, армяне, азербайджанцы, лезгины и прочие крепостного права не имели. А в самой Тифлисской губернии грузин было меньше половины населения, Тифлис - армянский город.
Я же не о всем Закавказье говорю.

[ЮРА 777]

bhairava,

Люди же вне системы руководства почти абсолютно свободны,

Отчего( от кого) они свободны?
От российского беззакония ,от произвола властей?
Произвол,который уже граничит с деспотией..

[Yankel]

Это, может быть и так, но я бы на всякий случай сказал "Обама дурак", если бы меня вынудили выйти на Красную площадь. Просто так, не люблю экспериментов.

[bhairava]

ЮРА 777
Прочитайте определение деспотии.
Есть слова, которые используют не к месту для усиления эффекта сказанного.
"Деспотия", "геноцид".
Как не всякое убийство геноцид, так и чиновничий беспредел, при том, что явления малоприятное, деспотизмом не является.