История эта началась давным-давно. С малых лет она слышала от родителей, что люди бывают плохими и хорошими, и что качества эти никоим образом не зависят ни от национальности, ни вероисповедания, и «если человек тонет, нужно протянуть ему руку помощи».
«Все, чем бы я ни занималась, уходит своими корнями в семью, воспитание, привитые ценности», — говорит пани Ирена.
Отец ее был практикующим врачом. Он умер, когда Ирене было всего семь, заразившись тифом от одного из своих пациентов. Пани Ирена вспоминает, что была чуть ли не единственным ребенком из католической семьи, кому разрешали играть с еврейскими детьми, она даже научилась немного говорить на идише. После смерти отца, к матери пришли представители еврейской общины города и предложили в будущем оплатить образование Ирены, чтобы девочка стала врачом и, как и ее покойный отец, оказывала медицинскую помощь варшавским евреям. Зная о нищете проживающих в деревнях евреев, мать девочки от этого предложения отказалась, но рассказала о нем дочери.
Осенью 1939 года, когда фашистские войска оккупировали Польшу, Ирене Сендлер едва исполнилось тридцать. Тогда пришлось нелегко всем, но больше всего досталось евреям. Вместе с друзьями Ирена работала в отделе социального обеспечения при муниципалитете Варшавы. Группа молодых людей, желая помочь евреям, начала подделывать документы, чтобы оказать евреям посильную материальную поддержку — ведь нацисты отобрали у них буквально все.
В 1940 году неевреям запретили заходить на территорию гетто, Ирена и ее друзья лишились контактов с его обитателями. Вскоре она узнала, что в еврейское гетто имеют доступ специалисты санитарной службы, которым разрешалось контактировать с евреями: фашисты боялись возникновения различных эпидемий. Вся компания немедленно устроилась туда на работу, и все последующие два года тайком проносили в гетто продукты питания, деньги и лекарства.
По мере ухудшения условий содержания евреев в гетто, Ирена Сендлер поняла, что детям его обитателей удастся выжить только в случае побега. В 1942 году она вступила в ряды польского подпольного движения «Зегота» и вместе с остальными подпольщиками начала заниматься спасением еврейских детей. «У тебя там есть связи, а у нас — деньги», — разъяснял ей тогда руководитель подполья.
Руководствуясь информацией из гетто, получаемой от двух надзирателей-евреев, отважные молодые люди являлись к обитателям бараков, которые фашисты планировали в скором времени ликвидировать, и предлагали спасти детей. «Мы заходили в каждую “квартиру” и говорили этим несчастным, что можем помочь не всем, а только детям», — вспоминает пани Ирена.
Когда же взволнованные родители спрашивали молодую женщину о том, удасться ли их детям выжить, она предпочитала говорить правду: она не была уверена даже в том, что сама сможет выбраться вместе с детьми за пределы гетто.
Как бы то ни было, постоянно рискуя жизнью, Ирена Сендлер и ее товарищи сумели спасти две с половиной тысячи еврейских детей.
Детей в возрасте от 6 месяцев до 12 лет вывозили из гетто самыми разными путями. Прятали среди мусора в машине, например. Или через здание городского суда, одна стена которого как раз граничила с гетто. Или под сиденьями трамвая, маршрут которого пролегал через улицы гетто. Или прятали в подвалах расположенных неподалеку домов… Водитель, помогавший Ирене вывозить детей из гетто, придумал способ, благодаря которому можно было избежать риска быть пойманными, — ведь зачастую приходилось перевозить малышей, которые могли в любой момент заплакать. Он сажал рядом с собой собаку и едва в поле зрения возникал немецкий охранник, наступал ей на лапу. Многострадальное животное своим лаем «глушило» детский плач.
Вырвавшись из гетто, Ирена связывалась с польскими семьями и передавала детей им. Впоследствии их распределяли по детским домам и приютам. «Дети испытывали в своей жизни тройную трагедию, — вздыхает пожилая женщина. — Вначале их забирали из дома, потом отнимали у приемных родителей и, в конце концов, отправляли в детские дома». На каждого спасенного ребенка Ирена составляла карточку, в которую заносила его данные — и настоящие, и вымышленные. А карточки прятала в банку, которую потом закапывала в саду своей подруги. Таким образом, дети получали шанс когда-нибудь узнать свои настоящие имена и все о своем прошлом.
В октябре 1943 года Ирену Сендлер по анонимному доносу арестовали гестаповцы. Даже под пытками она не выдала немцам того, что знала, и была приговорена к расстрелу, незадолго до которого еврейская организация «Зегота» заплатила одному из гестаповских чинов огромную сумму денег. И Ирену освободили, официально объявив, что она мертва.
До самого окончания войны ей запретили появляться в гетто и, как и всем спасенным ею детишкам, дали другое имя. За свой подвиг Ирена Сендлер удостоилась почетного звания «праведницы мира». Руководство мемориального центра «Яд Вашем» пригласило ее в Израиль для того, чтобы она посадила на Аллее Праведников «свое» дерево.
Правда, ждать, пока правительство Польши выпустит ее в Израиль, пришлось 18 лет. И только после падения коммунистического режима ей удалось попасть в Святую землю. «Не люблю, когда меня называют героиней, — морщится пани Ирена. — На моем месте так поступил бы каждый нормальный человек».
