Главная 
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчёте,
Дело в мировом законе.
- Б.А.Слуцкий, 1959
Знаменитая дискуссия между физиками и лириками началась в 1959-ом году с виртуального (газетного) спора между Эренбургом и Полетаевым. Эренбург осудил тогда в газетной статье «черствого» инженера, интересующегося лишь научными и техническими достижениями, но не культурой. Полетаев в своем ответе в газету писал – «мы живем творчеством разума, а не чувства, поэзией идей, теорией экспериментов, строительства. Это наша эпоха. Она требует всего человека без остатка, и некогда нам восклицать: ах, Бах! ах, Блок!... Хотим мы этого, или нет, они стали досугом, развлечением, а не жизнью».
В дискуссию вступило множество выдающихся людей того времени. Диспуты проходили в переполненных залах, на страницах многих газет. Было сказано много красивых слов. К примеру, поэт Павел Антокольский писал – «Мироздание не ограничено пределами точного знания, не замкнуто в кругу формул, порядком абстрагирующих жизнь. Девятая симфония Бетховена и «Медный всадник» Пушкина далеко превосходят своей мощью не только самые мощные рефракторы Пулкова, но и космическую ракету».
Сама возможность такой широкой дискуссии по столь краеугольной теме подрывает миф о том, что в советском обществе не было места для плюрализма мнений. Впрочем, дело возможно в том, что руководители СССР не до конца осознавали, насколько важен этот вопрос. Интересно, что и в западном общество та же дилемма начала обсуждаться в том же самом 1959-ом году, совершенно независимо от дискуссии в СССР. Её началом можно считать эссе Чарльза Сноу «Две культуры и научная революция». Он писал - «духовный мир западной интеллигенции все явственнее поляризуется, все явственнее раскалывается на две противоположные части. На одном полюсе - художественная интеллигенция, на другом - ученые, и как наиболее яркие представители этой группы - физики. Их разделяет стена непонимания, а иногда - особенно среди молодежи - даже антипатии и вражды».
Эта полярность между физиками и лириками оказалась более глубокой, чем культурные, социальные и экономические различия между Россией и Западом. И действительно, этот спор выходит за рамки полезности научного или культурного знания. Речь идет, по сути, о том, как развиваться человечеству. При помощи освоения природы или при помощи развития общества? Должно ли человечество менять окружающий мир под себя, как полагают физики, или наоборот – менять себя, подстраиваясь под окружающий мир, как мечтают лирики.
Это фундаментальный вопрос, возможно даже главный вопрос нашей цивилизации. Прав ли Мичурин, сказавший – «мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача»? Правы ли экономисты, последователи Адама Смита, полагающие, что закон стоимости всегда способен взять на себя регуляцию отношений между людьми, нужно лишь позволить ему сделать это? Или правы те, кто считает, что человечество не выживет, если люди останутся черствыми по отношению друг к другу?
Два с половиной века в почете у человечества находятся физики. Многие начинания лириков оборачиваются крахом, зато у физиков все получается – благодаря ним люди живут все лучше и все дольше. Благодаря физикам у лириков есть еда и возможность витать в облаках.
Но те же два с половиной века характеризуются ещё одной чертой – постоянным ростом использования ископаемой энергии. Весь научно технический прогресс основан на запасах нефти и газа. Он как ракета, которая летит быстрее телеги нашей культуры, но только до тех пор, пока у неё не кончится горючее. А потом эта ракета упадет на землю бесполезным грузом, а телега будет продолжать продвигаться вперед. Медленно, незаметно, но вперед.
Сегодня, более чем полвека после спора физиков и лириков, все начинает меняться. «Мировой закон» Слуцкого оказался действующим лишь в строгих временных рамках. Но проблема в том, что люди разучились видеть лидеров в лириках, в философах, в воспитателях. Мы не видим пророков в своем отчестве, мы не увидели бы их, будь они даже у нас под носом. Нам придется снова этому учиться.
