Главная Inglourious Basterds
США / Германия, 2009
Режиссер: Квентин Тарантино
В ролях: Кристоф Вальц, Диана Крюгер, Брэд Питт, Тиль Швайгер, Михаэль Фассбендер, Джули Дрейфус, Илай Рот, Мэгги Чун
На прошедшем Каннском кинофестивале «Бесславные ублюдки» (или, следуя авторской орфографии, «Бисславные ублютки») были, наверное, самым долгожданным фильмом. Тарантино обещал разобраться со Второй мировой войной, а разобрался с киномифом и еврейской мечтой — как он ее понимает.
В этом фильме всё — слишком, и мало что попадает в цель. Тарантино окончательно ушел в дебри собственного кинонарциссизма, и смотреть «Ублютков» — занятие для настоящего киномана. Да и тому может стать скучно. Зато можно будет восхититься профессионализмом режиссера, оценить киноцитаты и мелкие радости саундтрека. Так восхищаются сочинителем блестящих и все более сложных каламбуров, которые уже почти невозможно понять.
Ходили слухи, что Тарантино переснял итальянский фильм «Бесславные ублюдки». Ничего подобного: он собрал зондеркоманду таких же синефилов, как он сам, и устроил с ними свою Вторую мировую войну, только с блэкджеком и шлюхами. Ну то есть с кинематографом и актрисами.
Лейтенант Альдо Рейн (Брэд Питт в своем наиболее идиотском образе безжалостного деревенского дурачка) собирает американо-еврейскую зондеркоманду для зачистки Франции от нацистов. Он дает приказ собирать скальпы нацистов, и его ребята, взявшие себе имя «бесславные ублюдки», с восторгом выполняют приказ. Но главный герой фильма — нацистский полковник Ланда по прозвищу «Охотник за евреями», свободно изъясняющийся на всех языках, галантный и очаровательный живчик (Кристоф Вальц получил за эту роль приз в Канне). В конце, разумеется, эти великие умы столкнутся.
В самом начале фильма Ланда объясняет случайному и насмерть перепуганному собеседнику, что евреи — они как крысы: если сейчас в комнату войдет крыса, вы же не станете гостеприимно предлагать ей молоко? Вы ее просто убьете. Но она же ничего плохого вам не сделала? Вот так и с евреями, ничего личного. «Да, — пытается возразить собеседник, — но крысы переносят болезни». — «Да! — воодушевляется Ланда. — Крысы были переносчиками бубонной чумы! Но, знаете, это было так давно…»
Бесславные ублюдки, наоборот, чувствуют огромную личную неприязнь к противнику. Это не делает их лучше или хуже нацистов: в фильме все одинаково правы, одинаково «при исполнении» и одинаково играют в войнушку. Изящной подкладкой для войнушки становятся лингвистические игры: все персонажи предельно вежливо интересуются друг у друга по-немецки или по-французски, не будет ли кто против, если они перейдут на английский. «Чужих» узнают по акценту, отдельный эпизод посвящен невыносимому американскому итальянскому, а на роль полковника Ланды режиссер специально искал человека, умеющего говорить на нескольких языках. И «акцент» в названии фильма тоже, похоже, часть языковой игры.
Режиссер объясняет, что «Ублютки» — это спагетти-вестерн. Он и строит фильм как спагетти-вестерн, дает в начале титр «Однажды… в оккупированной нацистами Франции». Только на самом деле это не спагетти-вестерн, а гефилте-фиш-вестерн, маца-вестерн, съешь-еще-ложечку-не-расстраивай-маму-вестерн. «Бесславные ублюдки» — исполнение мечты каждого еврея. Это не я говорю, это режиссер с актерами так считают. Каждый еврей желает знать, где сидит нацист, чтобы потом размозжить этому нацисту башку бейсбольной битой, снять с него скальп и вообще переиграть Вторую мировую так, чтобы наши победили.
Персонажи Тарантино имеют такое же отношение к оккупированной нацистами Франции или американской армии, какое Человек Без Имени — к Дикому Западу: они — киногерои в мифологическом понимании термина «герой». Это существа двойной природы, смертной, то есть, в данном случае, еврейской, и божественной, то есть — кинематографической. Таковы персонажи всех фильмов Тарантино, и если смертная природа его героев в каждом фильме разная — мафиозная, киллерская, девчачья, — то божественная всегда одна и та же. В «Ублютках» Тарантино поминает всех киношных богов, от Пабста до Леоне и от Лени Рифеншталь до Чарли Чаплина. Он делает пространство войны — героическим пространством киномифа, и не зря лейтенант Альдо Рейн говорит пойманному ублюдками нацисту: «Если честно, наблюдать, как Донни забивает наци до смерти, — это единственное, что тут хоть как-то похоже на кино».
Киногерои вырвались с экрана и теперь вершат свое правосудие. И именно поэтому главная сцена фильма происходит в кино. Нацистская верхушка собирается на премьеру очередной киноагитки, но фильм превращается в приговор, который еврейка Шошанна, владелица кинотеатра, зачитывает с экрана собравшимся на премьеру нацистам.
Илай Рот, сыгравший в «Ублютках» того самого Донни с бейсбольной битой (а вообще он режиссер ужастика «Хостел»), назвал этот фильм «кошерным порно» и сказал, что мечтал о таком с детства.
У каждого еврейского мальчика должна быть мечта. Настоящая большая мечта, и спосибо тибе квентин што ты ее ваплатил всваих биз славных ублютках.
